суботу, 16 липня 2016 р.

Историческая несправедливость

эссе-финалист конкурса InLiberty 2016 

Перефразируя Владислава Гжегорчика:
«В конце-концов, справедливость существует.
Только не всегда, не везде и не во всем».

Чувство справедливости у меня, как и у многих подростков, обострилось в момент кризиса переходного возраста. Я даже написала письмо известному и популярному в то время психологу Владимиру Леви, вопрошая: «Мир несправедлив! Если мир не справедлив, так зачем жить?». Не буду сейчас цитировать ответ, но попробую представить на собственном месте – вместо 15-летней девочки – целые народы, нации, страны. Ведь историческая несправедливость от «бытовой» отличается именно масштабами, размахом и тем, что касается существующего в нашей памяти прошлого.

«Справедливость» как категорию морально-правового и социально-политического сознания определяют следующим образом: это понятие о должном, связанное с исторически меняющимися представлениями о неотъемлемых правах человека.i Соответственно, несправедливость связана с нарушением этого общего соотношения ценностей, благ и конкретного распределения их между индивидами, соответствующего порядка человеческого сожития, который отвечает представлению о сути человека и его неотъемлемых правах.

Что касается «исторической несправедливости», то, хотя многие знакомы с понятием на собственном опыте, в словаре вы его не найдете.

Историческая не/справедливость – чересчур публицистическое высказывание, которого остерегаются историки профессиональные. Одна из проблем использования термина «историческая несправедливость» в крайне широком его понимании. В книге Historical Justice and Memory ii такими примерами исторических ошибок, подлежащих исправлению (каким
образом?) называют геноцид, рабство, апартеид, колониализм, дискриминацию этнических и религиозных меньшинств. В медиа как примеры исторической справедливости приводят: уборку кладбища на волонтерских засадах, переименование улиц, восстановление памятников,
демонтаж памятников, возвращение территорий… Но также это устранение иллюзий, искажений и лжи.

В этимологии «справедливости» – общеславянское «правда», которая в исторической науке сродни философскому камню. Я сомневаюсь (в правде) значит, я существую – таков девиз, и специальность историка обязывает к постоянному анализу, верификации фактов, осторожным заключениям и поиску правды во всем ее разнообразии.

И хотя несправедливость – производное слово от «справедливости», именно несправедливость есть основой существования общества, тем маслом, которое смазывает как колесо, так и жернова истории…

Даже/дальше – больше. Грубо говоря, справедливость – антиисторическая вещь. Вся мировая история состоит из одной только несправедливости. Без нее не существовало бы ни войн, ни феодальной раздробленности, ни судебных тяжб… – ничего, что составляет историю как
развитие событий.

Австрийский экономист Ф. фон Хайек также обосновывает несовместимость прогресса и справедливости. По его мнению, «эволюция не может быть справедливой»:iii любые изменения приводят к выигрышу одних и проигрышу других, требование справедливости равнозначно прекращению развития.

Когда мы говорим, что несправедливость неотвратима, не скатываемся ли мы тогда к некому фатализму, наперед-решенности (телеологизму), року как ключевой детерминанте истории? Именно. Несправедливость – это локомотив истории, не только условие, но и движущая диалектическая сила.

Несправедливость неизбежна. Справедливость – изменчива. О ее непостоянности в яркой афористической манере писал Блез Паскаль: «Понятие справедливости так же подвержено моде, как женские украшения. Нет почти ничего такого справедливого или несправедливого,
что не меняло бы своего свойства с переменой климата»
.

На конкретно-исторический характер справедливости обращал внимание еще английский философ Дэвид Юмм. Концепция справедливости изменялась по мере изменения социальных устоев.

В первобытном обществе с его неукоснительным следованием порядку и наказанием за его нарушение преобладало негативное понимание справедливости – так называемый принцип талиона («око за око, зуб за зуб…») и кровной мести.

Справедливость как принцип равенства доступа к жизни и благам в ней – такое понимание происходит с выделением отдельных индивидов из рода и расширением личной свободы.

Сегодня наблюдается не только последующая индивидуализация, то есть атомизация общества, но и разрыв между поколениями (о чем пишет Теодор Шанин), так же, как и отрыв от истории в целом.

Вряд ли сейчас кто-то всерьез обеспокоен тем, что готы завоевали маркоманов, что в корне несправедливо, ведь, согласно современным понятиям, все народы имеют равные права, в том числе, право на самоопределение и государственность. И первые, и вторые, говоря метафорическим языком, «ушли в землю». А чувство справедливости сопряжено с исторической памятью. Если носители памяти исчезают, ассимилируются, несправедливость не исчезает, но больше не имеет значения.

Да, раньше чувство справедливости подразумевало, что люди в ответе перед родителями, предками и прародителями, родственниками, живыми или мертвыми за сохранение существующего порядка. Но ответственность перед ушедшими поколениями – не что иное, как проявление культа мертвых.

Современное общество изменило установки с консервации на инновации: новое становиться ценностью, а изменения – культивируются. Второй фактор: общества все больше секуляризируются, ослабевают как религиозные чувства, так и родственные связи. На это послабление чувства ответственности перед предками влияет глобальная миграция и усиление
мобильности населения, размытие национальной / этнической идентичности – все то, что мы можем назвать «отрывом от корней». Мертвые больше не мстят, соответственно, категории религиозной этики и морали должны уступать здравому смыслу, который подсказывает, что люди не могут нести ответственность за поступки других. Они и за себя не всегда могут отвечать.

В нынешнем судопроизводстве (приметим, что правосудие и справедливость – однокоренные слова) физическое лицо или группа лиц не могут отвечать и понести наказание за правонарушения своих родственников, даже по собственному желанию. Так почему же в истории мы берем на себя вину других?

Несправедливость – это настройка по умолчанию в христианской морали и обществе. Концепт несправедливости заложен в Библии: согласно Священному писанию, изначально, все мы несем печать первородного греха Адама и Евы, наших прародителей. Новорожденный младенец, не успев совершить ни одного сознательного деяния, – уже грешен. Вторая часть
концепта несправедливости – долг. Мы должны предпринимать действия для восстановления справедливости, то есть – искупать грехи. Скорее всего, нам это не удастся. Но за наши деяния нас ожидает воздаяние. Страшный Суд как аллегория вселенской справедливости.

Все мировые религии оправдывают несправедливость, призывая смирится с ней, а некоторые и/или в некоторые моменты еще и сотрудничают с ней.

Мы так подробно остановились на религии, поскольку именно она длительное время определяла и продолжает определять и какой-то мере способ мышления человечества. Не/справедливость – это сугубо конструируемый, субъективный концепт.

Очевидно, что такой поход направленный на возникновение чувства вины, а вина – это инструмент манипуляции, достижения морального преимущества и экономической выгоды (со стороны правителей и идеологов). Таким образом «историческая справедливость» превращается в обыкновенный инструмент пропаганды, на что справедливо указывал еще
Платон: «Во всех государствах справедливостью считается одно и то же, а именно то, что пригодно существующей власти».iv

Интересно, что смысл каждого слова отдельно и смысл словосочетания в общем не тождественны. Фраза включает не только лингвистическую трактовку, но и несет некоторую зашифрованную информацию, которую без знания «ментальних кодов», исторических предпосылок нации прочитать невозможно. Так историческая справедливость Украины в трактовке украинца и поляка будет иметь, несомненно, разный смысл, хотя предмет
обсуждения одинаков.

Следовательно, несправедливость познается в сравнении. Не только среди людей, но также и у животных, что подтверджается исследованиями известного бельгийского приматолога Франса де Вааля.v

Опасность исторической несправедливости в том, что как абстрактный концепт на практике она реализуеться, приводится в действие чувствами. Здесь очень кстати подходит заключение Ф. Ницше из сочинения «О пользе и вреде истории для жизни»: «Историческое чувство, когда оно властвует безудержно и доходит до своих крайних выводов, подрывает будущее, разрушая иллюзии и отнимая у окружающих нас вещей их атмосферу, в которой они только и могут жить. Историческая справедливость, даже тогда, когда она неподдельна и проистекает из чистого сердца, есть ужасная добродетель, потому что она и постоянно подкапывается под живое, и приводит его к гибели: суд ее всегда разрушителен (от себя хотелось бы добавить – особенно тогда, когда… – авт.). Когда исторический инстинкт не соединяется с инстинктом созидания, когда разрушают и расчищают место не для того, чтобы будуще, уже живущее в надежде, имело возможность возвести свое здание на освободившейся почве, когда властвует одна справедливость, тогда творческий инстинкт утрачивает свою мощь и мужество».

«Историческая несправедливость» лежит в сфере не рационального, но эмоционального.
Шведские исследователи из Королевского института и Стокгольмской школы экономики показали, что за чувство справедливости у людей (а также гнева и страха) отвечает миндалевидное тело – одна из самых эволюционно старых и, следовательно, примитивных областей мозга.

Чувство справедливости испытывалось в серии игр на честность и деньги. И в ходе ксперимента обнаружилось, что простое успокоительное может серьёзно повлиять на способность человека противостоять нечестной игре, пишет Medical Xpress.vi Ведь те из участников, которые приняли успокаивающий транквилизатор оксазепам, продемонстрировали больше желания принять нечестное предложение, хотя по-прежнему считали его неправильным.

На поле (или арене) истории роль такого успокоительного отыгрывает общее улучшение качества жизни и/или порядок в общественно-политической сфере. К примеру, в Югославии времен Броса Тито, когда этно-территориальные разногласия угасли (притихли) на десятилетия, но вызвали взрыв, как только стабильность была утрачена.
Чем более благополучно и богато живет общество, тем меньше оно обеспокоено восстановлением, возобновлением и торжеством исторической справедливости, как и наоборот: упадок экономики, социальные и политические кризисы провоцируют все новые и ярые проявления борьбы за справедливость.

Обостренное чувство справедливости в психиатрии рассматривается как один из симптомов паранойи. В подростковом возрасте оно оправдывается юношеским максимализмом, гормональными перестройками…

Так хотите знать, что ответил мне психолог? – «Да, мир несправедлив. Но нужно стараться сделать его хоть чуточку справедливей». Такой себе Сизифов труд в профилактических целях. Для меня очевидно, что совет, действенный в частном случае, не подходит для обществ.

Торжество справделивости обыкновенно – Пиррова победа, пир во время чумы. Так выглядит и репарации Германии после Первой и Второй мировой войн, и «возвращение Крыма» в 2014. Потомки не должны исправлять историческую несправедливость, допущенную их предками. Не то что бы это нужно или не нужно, – примат примуса здесь не применим. Это в известной мере попросту бесполезно. Восстановление справедливости чаще всего творит новую несправедливость (это не касается возобновления честного имени человека
или возвращения из забытия деятелей науки и культуры). Возобновление исторической справедливости – не Сизифов труд, а бессмысленная борьба с мельницами, в той же мере благородная, сколь и авантюрная.


i Философский словарь. Под ред. И.Т. Фролова. М., 1991. – с. 431.
ii Historical Justice and memory / Edited by Klaus Neumann and Janna Thompsоn. – Cricial Human Rights, 2015. - 264 pp.
iii Ф. фон Хайек. Пагубная самонадеянность [Электронный ресурс] // Режим доступа:
http://www.rulit.me/books/pagubnaya-samonadeyannost-download-free-6.html
iv Платон. О справедливости как власти сильнейшего / Государство [Электронный ресурс] // Режим доступу: http://psylib.org.ua/books/plato01/26gos01.htm
v Ф. де Вааль. Истоки морали. В поисках человеческого у приматов. – М.: Альпина нон-фикшн, 2014. – 376 с.
vi Sense of justice built into the brain [Digital source] / Мedical xpress. – May 3, 2011. – Mode of access: http://medicalxpress.com/news/2011-05-justice-built-brain.html

Мария Юрчак,
аспирант Тернопольського национального
педагогического университета имени Владимира Гнатюка

Немає коментарів:

Дописати коментар